Для решения этой проблемы в международных сопоставлениях используют два взаимодополняющих подхода. Первый - оценка состояния здоровья через демографические показатели долголетия и ранней смертности детей, синтезирующие многие аспекты качества жизни (здоровья, образа жизни, доходов населения и условий жизни). Второй - использование показателей распространенности социально-обусловленных заболеваний, в том числе туберкулеза и ВИЧ/СПИДа.

Уровень младенческой смертности сокращается с середины 1990-х гг., его динамика наиболее устойчива и позитивна на фоне всех других социально-демографических индикаторов (рис. 1). Мультипликативный эффект дали два фактора – модернизация прокреативного поведения и распространение современных методов планирования семьи с 1990-х гг., а затем и увеличение инвестиций государства в здравоохранение в период экономического роста 2000-х годов. Значительно выросло число регионов с низким уровнем младенческой смертности: если в среднем за 2000-2002 гг. (данные за год в региональном разрезе нестабильны, поэтому сравниваются средние показатели за три года) в России вообще не было регионов с показателем младенческой смертности 8 и менее на тысячу родившихся живыми, то в среднем за 2006-2008 годы такие показатели имел каждый пятый регион страны. Наиболее низкими показателями устойчиво выделяются Санкт-Петербург (менее 5 на тысячу родившихся живыми), Ханты-Мансийский АО и Белгородская область (6-6,5). В регионах-лидерах, как и в других регионах с низкими показателями, созданы современные перинатальные центры, выше душевые расходы на здравоохранение и территориальная доступность медицинских учреждений. В Москве уровень младенческой смертности выше (7), хотя она обладает всеми вышеперечисленными преимуществами в максимальной степени. Негативное воздействие оказывают неблагополучная экологическая среда в сочетании с повышенными стрессами проживания в огромном городе, а также концентрация мигрантов с низкими доходами и нерешенными жилищными проблемами. Очевидно, что эти проблемы не решаются инвестициями в здравоохранение. В течение многих лет младенческая смертность максимальна в слаборазвитых республиках Северного Кавказа и юга Сибири (Ингушетия – 22 в среднем за 2006-2008 гг., Чечня – 17, Дагестан, Тыва и Алтай – 14-15), выше она и регионах со значительной долей коренных малочисленных народов Севера (Чукотский и Ненецкий автономные округа – 14-17). В целом проблемы младенческой смертности сильнее выражены в удаленных и слабозаселенных регионах с худшей доступностью медицинских услуг: из 15 регионов с худшими показателями 11 расположены на востоке и Крайнем Севере.

За 2000-е гг. наибольшего прогресса в снижении младенческой смертности достигли далеко не самые благополучные регионы – Калининградская, Ивановская, Читинская и Тамбовская области, республика Карачаево-Черкесия, в них младенческая смертность снизилась вдвое на фоне общероссийского снижения на треть (средние показатели 2006-2008 гг. к средним показателям 2000-2002 гг.). Регионы с незначительным сокращением младенческой смертности еще более разнородны, среди них и слаборазвитые республики (Дагестан, Калмыкия, Северная Осетия – снижение на 15-20%), и "богатый" Ямало-Ненецкий автономный округ (на 16%), и восточные регионы с сильным миграционным оттоком (Магаданская область – на 7%). Каждый из этих регионов имеет свой «букет» проблем, препятствующих сокращению младенческой смертности: маргинализация населения, в том числе малочисленных народов Севера, низкие доходы и высокий уровень бедности, немодернизированный образ жизни и др. Решение этих проблем выходит за рамки возможностей системы здравоохранения, для дальнейшего сокращения младенческой смертности в регионах России требуется координация усилий всех социальных институтов.

Позитивная динамика смертности детей до 5 лет за 1994-2008 гг. более тесно связана с увеличением социальных расходов государства и улучшением профилактики, вакцинации детей. Однако разная доступность и качество медицинского обслуживания в городах и сельской местности приводят к тому, что коэффициент смертности сельских детей в возрастах 1-4 года вдвое выше, чем городских. Как следствие, в слабоурбанизированных регионах и слабых национальных субъектах Азиатской части страны детская смертность в 2-3 раза превышает показатели федеральных городов.

Еще одной позитивной тенденцией стало почти двукратное сокращение материнской смертности со второй половины 1990-х гг. (с 50 на 100 тыс. родившихся живыми в 1997 г. до 22 в 2007 г.). Несмотря на все социальные проблемы, Россия имеет гораздо более низкий уровень материнской смертности, чем в конце советского периода (47 в 1990 г.), хотя частично это связано с сокращением рождаемости. Средние значения скрывают региональную дифференциацию, оценить которую непросто из-за сильных колебаний показателя по годам. Однако есть наиболее проблемные зоны с уcтойчиво высокими показателями: Дальний Восток, особенно его северная часть с экстремальными природно-климатическими условиями и слаборазвитой социальной инфраструктурой, и Сибирь, в первую очередь наименее развитые республики. В 2003 г. уровень материнской смертности в самых проблемных регионах в 4 раза превышал средний по России (130 на 100 тыс. рождений в республике Тыва и Еврейской АО). Регионы Европейской части имеют более низкие показатели по объективным причинам: в них лучше природно-климатические условия, выше плотность населения и городов, что повышает доступность лечебных учреждений. Однако обеспеченность медицинской помощью недостаточна для снижения материнской смертности. В Москве, несмотря на высокий уровень развития здравоохранения, материнская смертность немногим ниже средней по стране из-за ухудшения здоровья женщин под воздействием загрязнения, психологических нагрузок и стрессов. Более подробные данные о материнской смертности по федеральным округам и регионам см.: http://demoscope.ru/weekly/2003/0123/analit03.php

Гораздо труднее решается проблема низкой ожидаемой продолжительности жизни, которая обусловлена высокой смертностью мужчин трудоспособного возраста. В период экономического подъема ожидаемая продолжительность жизни снижалась или стагнировала, и только с середины 2000-х гг. начала расти (рис. 2). К регионам с максимальной ожидаемой продолжительностью жизни относятся республики Северного Кавказа (71-74 года в 2008 г.), это следствие стабильных преимуществ в виде благоприятного климата и незначительного распространения алкоголизма. Однако следует принимать во внимание и неполный учет младенческой смертности, особенно в Ингушетии, Чечне и Дагестане, что завышает значения показателя ожидаемой продолжительности жизни в республиках. В группу лидеров входит и Москва (72,8 года), преимуществами которой являются самый высокий уровень жизни в стране и развитая система здравоохранения. Эти преимущества дополняются переходом к более здоровому образу жизни высокообразованного населения столицы. К лидерам близки и другие регионы с более высокими доходами населения (Санкт-Петербург и нефтегазодобывающие автономные округа Тюменской области), а также регионы, сочетающие преимущества благоприятного климата с низкой стоимостью жизни, повышенными или средними доходами населения (республика Татарстан, Белгородская область, Ставропольский и Краснодарский края). В них ожидаемая продолжительность жизни достигает 69-70 лет. Но не стоит забывать, что эти показатели на 7-9 лет ниже, чем в развитых странах.